Поколение терзаемых душ

- Вы очень любите подражать своим предкам, - произносит Голос, - и полагаете это важным человеческим достоинством, а они - нет. Не хотят подражать вам. Не хотят они вырасти пьяницами и развратниками, скучными обывателями, рабами, конформистами, на хотят они, чтобы из них сделали преступников против Человечества, не хотят ваших семей и вашего государства. Поглядите на себя! Вы родили их на свет и калечили по образу своему и подобию. Подумайте об этом.
- Это все нечистая наша совесть. Убиваем мы их. Каждый день убиваем. И знаете почему? Не умеем мы с ними больше ничего делать. Всю жизнь мы только тем и занимались, что превращали их в таких, как мы. А теперь они отказываются превращаться, и мы стали их убивать.
- Да-а, видно, совсем мы дерьмом стали, если родные дети от нас в эту Тучу ушли...

А.Н. и Б.Н. Стругацкие. ,,Туча“.

  Столпотворение в центре было ужасное. Машины ехали сплошным потоком, почти вплотную друг к дружке, да так близко, что тормозни одна из них порезче, и в столице вмиг наступил бы покупательский бум на задние фары всех цветов и размеров.
  Глеб же ехал аккуратно: никаких резких поворотов руля, никаких перестроений. Права он получил лишь позавчера и прощаться с ними так скоро не собирался. Вдруг слева что-то отчаянно взрыкнуло и другой автолюбитель на своей иномарке пошел на обгон.
  - Идиот! - в сердцах бросил Глеб, глянув на спидометр. - Я и так иду уже больше чем можно, а он туда же...обгоняет. Самоубийца...
Жена Глеба Лера, сидящая на переднем сиденье нервно заерзала, украдкой проверила пристегнулась ли она, потом перевела взгляд на мужа и спросила:
  - Почему самоубийца?
  - Движение сегодня такое, что малейшая ошибка и можно здорово вляпаться. Мало того сам разобьешься так еще и остальных зацепишь.
Мысль Глеба материализовалась в большуший самосвал вынырнувший из ниоткуда, прямо на пути заканчивавшего обгон лихача. Тот видимо испугался, решил прекратить обгон и вернуться на свою полосу, но освободившееся место уже было занято. Машины тем временем въехали на мост, где колючий ветер натер на дороге, будто мозоль на пальце, непробиваемую корку льда. Водитель самосвала наконец-то заметил, что машине находящейся у него на пути некуда деться, и начал тормозить. Колеса моментально заблокировались и потесли машину дальше, скользя по льду, как на коньках.
  - Поздно... - заметил Глеб и даже не успел ужаснуться своему открытию, как самосвал всей своей массой врубился в теснившуюся к своей полосе и уже практически попавшую на нее иномарку. Лера судорожно дернулась, обенулась назад, пытаясь сквозь замершее окно разглядеть последствия аварии. Глеб тоже было стал оборачиваться, но вовремя опомнился, вспомнив, что сидит за рулем. Не хватало еще разгрохать машину, за которую даже до конца не уплачено.
  - Что там? - спросил Глеб, скосив на секунду глаза вправо и заметив, что жена до сих пор не может оторвать взгляда, хотя мост уже закончился и место аварии осталось позади.
 - По-моему всмятку. - охарактеризовала она картину превращения четырехколесного чуда немецкой сборки в железный блин, запечетлевшуюся в ее памяти.
  - Надеюсь мы доедем без приключений. - с натугой сказал Глеб, когда представил, что имела в виду жена под словом ,,всматку“.
  Лера снова поерзала на седенье, но уже больше для вида: она вдруг поняла, что все будет нормально. Ехать оставалось еще минуты три. В это субботнее утро ей меньше всего хотелось бы колесить по городу, а уж тем более ехать на родительское собрание в школу, где училась их дочурка Анника. По субботам она позволяля себе полежать чуть подольше, а потом съесть вопреки советам диетологов что-нибудь вкусное, большое и сдобное на завтрак. Но позвонивший позавчера классный руководитель Анники, сказал, что они должны непременно поприсутствовать на этом собрании, которое будет вовсе и не собранием, а лекцией, которую организует их школа в поддержку государственный программы с очень мудреным и обсолютно незапоминающемся названием. Лера попыталась сослаться на какие-то тут же по ходу дела выдуманные срочные дела, но педагог оказался таким настойчивым, что она уступила, сказав, что попробует уговорить и мужа. Глеб как ни странно согласился сразу же, даже не дослушав до конца то, о чем говорила супруга. Ему хотелось показать жене, как он умело водит машину, пусть даже ехать придется недолго да вдабавок еще и терпеть чью-то болтовню, но на такую жертву он был согласен.
  - Когда последний раз ты был на собрании? - спросила Лера, так как вдруг поняла, что вот уже на протяжении нескольких лет она ездила в школу одна.
  - Второй и последний раз, - Глеб многозначительно глянул на жену, - я был там, когда мы провожали Аннику во второй класс. Поэтому я сейчас вряд ли вспомню, где у них там стоянка. Ты не знаешь?
  Лера знала, но пользы от этого знания все равно не было, потому что уже на подходе, а точнее на ,,подъезде“ к парковочной зоне все свободные места были заняты. Глебу пришлось дать задний ход и кое как втискиваться в чудом оставшееся свободным пространство между вековечным дубом и несуразной постройкой под названием трансформаторная будка.
  - Можно даже на сигнализацию не ставить. - прохрипел он, пытаясь вылезти из машины через ту щель, на ширину которой открылась дверь, уперевшаяся в ствол дерева. - Захотят увести - умаются выезжать из этого угла. Еще неизвестно как я это буду делать.
  Ежась от ветра, который разогнавшись на прилягаемом к школе стадионе, обрушился на них всей своей мощью и, казалось, пробирал до самых костей, чета Михотиных настойчиво продвигалась к дверям школы, где поджидала всех прибывающих завуч школы.
  - Здравствуйте! - радостно поздоровалась с ней Лера, как только взобралась по тщательно очищенным ступенькам к парадному входу. Глеб тоже облегченно вздохнул, так как почуствовал, что хватка, которой жена вцепилась в его рукав, дабы не упасть семеня по скользкой тропинке, начала ослабевать. - Лекция еще не началась?
  Завуч посмотрела на часы и помотала головой.
  - Тогда мы наверное пойдем в зал.- высказал свое пожелание Глеб и потянул за собой Леру.
  - Садитесь в центр правого ряда, - посоветовала завуч напоследок, - там у стены батареи теплые.
  К сожалению не только центр, но и весь правый ряд уже был занят теми, кто пришел раньше, поэтому Михотиным не оставалось ничего другого, как сесть туда, где еще оставались свободные места, то есть прямо у двери, где холод непроницаемым облачком висел у самого пола.
  - Господи, как Анника и другие дети здесь учаться?... Надеюсь в классах не так холодно. Ничего удивительного, что зимой столько детей болеют. - говоря эти слова, Лера села на стул. Следом за ней опустился и Глеб. Спустя несколько секунд, дверь снова раскрылась и в зал зашел еще один человек, который прошествовал к микрофону, демонстративно постучал по нему пальцем и, расслышав как ожив откликнулись две большие колонки, поздоровался со всеми присутствовавшими.
  - М-меня зовут Борис Захарович. Я являюсь работником центра сексуального просвещения при м-министерстве культуры и здравоохранения. - объявил он и улыбнулся. Сидящие в зале заметно оживились, тематика лекции похоже обещала быть вполне заслуживающей внимания. - Сегодня я хотел бы поговорить с вам-ми о проблем-ме сексуального воспитания наших детей. Вы скажите, что для этого существуют учебники и специальные програм-мы обучения, то есть проблем-мы вроде бы не существует.- Борис Захарович посмотрел сурово в зал. Всем стало понятно, что „проблем-ма“ есть. - Тем не м-менее, количество абортов в нашей стране растет в геом-метрической прогрессии. Девушки в пятнадцать, шестнадцать лет искуственно прерывают берем-менность, а позже не м-могут родить, а отсюда падение рождаем- мости, что в свою очередь бъет по всем факторам нашей с вам-ми жизни. Что же из этого следует. - оратор снова окинул своим взглядом зал. В зале стояла тишина. До начала лекции все видимо думали, что будет что-то несерьезное, сродни балагурству, но Борис Захарович, взяв быка за рога, с первых слов напряг и тех, кто мерз в левом ряду и тех, кто грел руки у батарей в правом, начав разговор о вещах, которые в глубине души волновали всех родителей у кого были сын или дочь переходного возраста. Правда кто-то в зале молчал еще и потому, что пытался вспомнить из школьной программы значение слова геометрический, так неосторожно использованным работником центра сексуального просвещения, но таких, похоже, было меньшинство. - А м-между тем проблем-мы начинаются нам-много раньше, уже в пятом-шестом классе. Представьте себе, как ваши сын или дочь, заним-маются этим где-нибудь в подъезде или грязном подвале, только, чтобы не попасться вам на глаза. Вы не знаете ни с кем они это делают, ни как это происходит, а позже ваши дети попадают к нам, когда уже невооруженным глазом видно, что животик растет ни от того, что ваша доченька стала лучше есть, а еще хуже если с винерическими заболеваниями, лечение которых в конец изм-матывает неокрепший детский организм. Кто виноват в этой ситуации? Учителя? Но они и так стараются по м-мере своих возм-можностей просветить в рам-мках воспитательной програм-мы тех, кого еще даже м-молодежью рано называть. М-мы специалисты центра тоже бессильны. М-может виноваты дети?... Вопросов м-много, ответ один. Им-менно вы, родители, должны пом-мочь своим чадам, спасти себя для будущего. И если вы зам-метите интерес у своего ребенка к другу или подруге из параллельного класса, не гоните их на улицу, дабы не приводить к трагедии. Дайте им полную возм-можность понять то, что они хотят. Это не значит, что вы должны толкать своего ребенка на половую связь. Просто если видно, что это их взаим-моотношения переходят рам-мки простой дружбы, то вам необходим-мо создать все условия, чтобы проконтролировать ситуацию и предотвратить нежелательные последствия.
Зал загудел как десяток разом потревоженных ульев. Многие не все уловили, но основной смысл и так был ясен. Кто-то прорвался к микрофону, чтобы высказать свое обосредованное мнение по поводу вышесказанного, кто-то пытался сделать тоже самое встав со своих мест и пытаясь перекричать хрипящие колонки, но это уже не особенно интересовало Михотиных.
  - Слава богу, у нас с Анникой подобных проблем нет. - сказала Лера прямо в ухо мужу. Тот кивнул и добавил. - Пока, слава богу нет.


* * *

  ,,А вот теперь похоже, что есть“ - подумали одновременно Глеб и Лера, приоткрыв дверь в детскую, где на диванчике сидела их дочка бок о бок с каким-то мальчиком, которому она показывала фотографии из семейного альбома и комментировала где и когда они были сделаны. По комнате разливалась мелодичная музыка, исходившая из музыкального центра, стоявшего на столе. Анника оторвала взгляд от альбома и посмотрела в сторону двери, где в ожидании стояли ее родители. Но если взгляд дочери не выражал ничего, кроме огромного удивления, то по лицу мальчика, который тоже заметил вошедших, можно было понять, что он напуган и сильно взволнован. Анника встала, сделала музыку потише и спросила:
  - А почему вы не на спектакле? Что-то случилось?
  - В театре начался пожар в гримерной, видимо из-за проводки. Никто слава богу не пострадал, но все представления перенесли на другое время, так что нам пришлось вернуться домой.
  - Я-асно... - промямлила Анника и в комнате повисла неловкая пауза. - А это мой одноклассник Макс. - потом повернувшись к своему школьному другу продолжила. - А это мои мама и папа, я тебе их показывала на фотографиях...
  - Оч-чень п-приятно познакомится. - заикаясь от волнения наконец-то сумел выдавить из себя Максим. - Мы вот с Анни альбом смотрели...
  - Замечательно! - воскликнула Лера, заметив, что мальчик окончательно сконфузился, застыл в приветственном полупоклоне и не может больше и слова произнести. - Мне тоже очень приятно наконец-то увидеть хоть одного юношу, который учится с Анникой в одном классе, а то она все с подружками да с подружками... - после этих слов Лера незаметно ущипнула мужа, давая понять что и ему пришло время внести свою лепту в общий разговор.
  - Я... Эх...Э-э-э....Альбом это замечательно, это очень даже хорошо. - пробормотал Глеб и улыбнулся. Все тоже вмиг заулыбались. Обстановка переставала быть накаленной. - Альбом это восхитительно!.. Вы пока его досматривайте, а мы пойдем на кухню и сделаем вам по коктелю.
  - Анника очень любит коктели с мороженным. - пояснила Лера. - Ведь ты Максим тоже не откажешся от коктеля?
Максим сначала покивал головой, потом помотал ей в стороны, шумно сглотнул, вздохнул и замолк. Лера перевела эти действия как полное согласие и благодарность за заботу. Она и Глеб вышли из комнаты, притворив за собой дверь. За порогом Лера демонстративно провела ребром ладони у себя по горлу, Глеб в ответ лишь пожал плечами, давая понять, что жест жены остался для него неразгаданной тайной. Тогда Лера ухватила его за рукав и потащила в спальню, чтобы обговорить ситуацию, а заодно и переодется во все домашнее.
  - Ты разве ничего не понял? - спросила она мужа стягивая с себя платье с блестками, которое нравилось ей больше всех других нарядов.
  - Ты о чем? - вопросом на вопрос ответил Глеб, хотя на самом деле он осознавал все не хуже супруги.
  - Ведь это то, о чем нам на лекции тогда в школе рассказывал этот Захарович. Понимаешь!? Смотри! Анника знает, что мы сегодня с восьми до десяти вечера будем в театре, а потом наверняка пойдем посидет куда-нибудь в кафе, то есть домой мы попадем лишь к полуночи. Она заранее догаваривается с этим Максимом о встрече, здесь у нас дома. И пока мы в театре смотрим постановку, они здесь с ним на диванчике... ну ты сам понимаешь... Она ведь не могла знать о пожаре, он ведь начался когда мы только подъехали, вот они тут и не торопились. Сначала решили альбом посмотреть, времени то куча...
  В дверь постучали и в комнату зашла Анника.
  - Мама, Макс уходит: у него завтра тренировка по боксу, вот он и решил, что лучше сегодня вечером еще поделает уроки, чтобы завтра не спешить, не торопиться. Тем более вы приехали...
  - А чем мы вам помешали? - спросила Лера и замерла, готовая что есть сил хлопнуть себя по губам за этот ляп.
  - Да нет, мамочка ты что?.. Просто он стесняется вас... Можно я его провожу до остановки, обещаю что к десяти буду дома.
  - А что у нас до остановки идти полтора часа надо? - с удивлением переспросила Лера, и тут же поняла, что и этот вопрос ей не следовало задавать.
  Анника покраснела, да так сильно, что по цвету ее лицо слилось с алыми губами. Алыми!? ,,Господи, да она никак губы накрасила? - пронеслось в голове у Леры. - Что же теперь делать? Может не пустить ее провожать этого Макса? Но она может понять, что нам все известно об их замысле и тогда они начнут скрываться он нас!“ Фантазия живо дорисовала греховную сцену, происходящую где-нибудь в подвале или на чердаке среди помоев и крысиного помета. Леру аж передернуло от отвращения.
  - Анни, милая. - начала Лера и заметила как напряглась дочка, готовая дать отпор любому предложению родителей, которое ограничивало бы ее свободу. - Уже довольно поздно, зачем Максиму сейчас куда-то ехать. Пусть он остается ночевать у нас, поделаете уроки сегодня вместе, а завтра с утра папа отвезет его куда надо. Поговори с ним, объясни что ему нечего нас стеснятся, пусть чувствует себя как дома. Иди в комнату, я сейчас переоденусь, сделаю коктель и отнесу его вам.
  - Но Максу действительно пора уходить. Его родители тоже будут волноваться, да и мы со своей музыкой наверное будем вам мешать.
  - Ничего страшного. - включился в беседу Глеб. - Вы занимайтесь...чем вам там надо, а с родителями Максима я сам поговорю, пусть он только скажет мне их имена и домашний номер. Только на то время пока я буду разговаривать по телефону сделайте музыку потише, а потом можете слушать дальше.
  Но разговаривать с родителями Максима все же пришлось Лере. Сначала она представилась, а потом, отметив, что ни дочка ни ее школьный друг не могут слышать разговора, напрямую выложила суть проблемы. Отец и мать мальчика как и Михотины, также присутствовали неделю назад на лекции, а потому они все быстро поняли и согласились с планом Леры, поставив лишь одно условие, а именно - проследить, чтобы и их сын и Анника воспользовались противозачаточными средствами. Ни Лера ни ее собеседница не собирались становится бабушками; озвучив эту общую мысль обе натянуто посмеялись и решили созвониться завтра в это же время, чтобы выработать общий план действий.
  Вчетвером они посмотрели окончание какого-то фильма по телевизору, потягивая через соломинку холодный и сладкий коктель. Лера все время наблюдала за реакцией дочери, но та по видимому даже не почувствовала растворенную в ее бокале таблетку, одну из тех, которыми пользовалась сама Лера, когда это было необходимо, чтобы род Михотиных вскорости не стал на одного человечка больше. Максим сидел обособленно и поминутно краснел, хотя всеми силами старался это скрыть. Наконец фильм закончился, по экрану побежали титры, прерванные рекламной заставкой.
  - Теперь уже действительно поздно и пора спать. Анника, я постелила вам вместе в твоей комнате. - сказала Лера и встала с дивана. - Мы с папой тоже идем спать, а ты незабудь перед сном почистить зубы. Девочка смиренно пошла в ванную и вскоре оттуда послышался шум воды. Максим тоже встал, но не решался сделать и шагу. В это время Глеб подошел к нему и сунул в карман рубашки какой-то цветной пакетик, а потом похлопал по плечу и сказал:
  - Когда будете ложиться спать, то надень это. Без этого ложиться в одну кровать с девочкой никак нельзя. На столе, что стоит у кровати я положил одну книжку, прочитайте ее обязательно. Обещаешь?!
  Максим кивнул, правой рукой дотронулся до кормана, где хруснул пакетик. Мальчику показалось, что этот звук вместе с биением его сердца слышно и на соседней улице, поэтому он отдернул руку и мужественно зашагал к детской. Едва он зашел в комнату, как из ванной вышла Анника. Лера и Глеб улыбнулись ей, но потом снова посерьезнили, давая понять, что ждут от дочки четкого выполнения инструкций. Анни зашла в комнату и закрыла за собой дверь.
  Сначала сердобольные родители решили поочереди всю ночь напролет продежурить у порога детской спальни, но потом отказались от этой идеи: потому что как никак, а их дочка уже взрослый человек и имеет права на личную жизнь. Свет в комнате, где должно было произойти главное таинство этой ночи, погас лишь через полчаса. По уверению Глеба этого времени вполне хватило бы на то, чтобы несколько раз подряд прочитать ту брошюру, которую он получил тогда на лекции и о которой намекнул Максиму. В ней с помощью различных педогогических действий и рисунков демонстрировалось как происходит весь процесс и разбирались поэтапно его основные фазы. Довольные родители выполнив свой долг, могли спокойно спать.
  Но поспать им удалось от силы несколько часов, потому что после полуночи к ним в спальню влетел Максим и начал что-то быстро и сбивчиво объяснять. Спросоня ни Глеб ни Лера не могли понять в чем дело, и лишь когда в комнате был зажжен свет до их сознания дошла фраза, которую беспрерывно повторял Макс: ,,Анни плохо, она умирает, ей плохо...“
  Глеб защлепал босыми ногами по полу и осталбенел, когда вошел в детскую и увидел ту картину, что предстала его взору. Анника почему то лежала на кровати в одежде, одеяло же и вторая подушка были сброшены на пол, но самым страшным было лицо дочери, серое с какими-то фиолетовыми пятнами, и та неестественная поза в которой пребывала девочка. Нормальный человек не спит подогнув под себя ноги и вцепившись руками в простыню. Разбираться что к чему просто не было времени. Глеб кинулся к телефону.
  Бригада скорой помощи прибыла через восемь минут. Лера вся в слезах уехала с медиками держа дочку за руку, а следом за ними на собственной машине поехал Глеб вместе с мальчиком, который несмотря на все уговоры ни за что не пожелал оставаться в пустой квартире и которого било будто от лихорадки, так что он стучал зубами всю дорогу до больницы. Здесь Максиму вкололи успокоительное и дрожь прошла. Лера была от страха в полувменяемом состоянии. Она сидела на стуле перед кабинетом реанимации, качалась взад вперед и тихо выла, сжав зубами указательный палец правой руки, который уже успел значительно опухнуть; плакать она уже не могла. Ни увести, ни вколоть себе успокоительное она не давала, но и мешать работе медперсонала похоже не собиралась, поэтому сестра решила оставить ее в покое и до поры до времени не трогать. Вызывать в больницу перепуганых ночным звонком родителей Максима и отвечать на вопросы доктора пришлось Глебу, так как он сумел справиться с охватившей его в первые минуты паникой и собраться с мыслями. В кабинете врача, где стоял современный компъютер, но где повидимому уже давно не делали ремонта, он сел на потертый от времени и количества пребывавших на нем пациентов стул и насколько смог подробно описал, что произошло до того, как все в квартире легли спать - это по мнению врача могло помочь выявить причину того состояния в котором пребывала Анника. Когда он услышал про то, что Глеб с Лерой размешали в коктеле пилюлю, то схватил телефонную трубку, куда-то позвонил, а потом вскочив со своего места накинулся на Глеба.
  - Да вы в своем уме? Вы что не знаете, что нельзя давать подросткам эти лекарства?
  - Почему? - ничего не понимая ответил Глеб. Перед его глазами все кружилось и мелькало, голос доктора доносился откуда-то сбоку, будто сквозь вату, хотя на всех трех этажах больницы врача было по-видимому очень дажа хорошо слышно.
  - Да потому что у девочек того возраста как ваша дочь, сердечно-сосудистая система еще только развивается, а противозачаточные пилюли вызывают сгущение крови, тромбы, которые могут закупорить сердце! Теперь вы это понимаете?! По сути дела ваша дочь в ее раннем возрасте получила свой первый инфаркт! Если она выживет, это ваше невежество может катострофическим образом отразиться на ее дальнейшем здоровье!
  - Если выживет?!... - воскликнул Глеб и его лице застыла маска ужаса. - А она может умереть?!
  В это время в кабинет кто-то постучался, а потом внутрь зашла та самая медсестра, что пыталась успокоить Леру.
  - Это вы Глеб Михотин. - обратилась она к тому человеку, который еще совсем недавно был отцом. - Мы сначала решили сказать об этом вам, чтобы не шокировать вашу супругу... - она замолчала, но Глеб уже и так все понял, хотя это и не укладывалось в его голове. - Дело в том что ваша дочь...


* * *

  Он стоял у окна, грел руки, положив их на батарею, и смотрел на улицу. Там в тишине из поднебесья падали маленькие, просто крохотные снежинки, которые кружась будто на балу, врывались в поток света, падавшего от фонаря на побелевшую землю. Она сидела в комнате, перед телевизором, пила горький чай на травах. Теща уверяла, что он снимает напряжение и усталость. Они только что приехали Оттуда, где вот уже пять дней мирным вечным сном спала их дочь. Дома тикали часы, будто домовой, надев ботиночки с каблучками вышагивал где-то за стенкой. Школьные каникулы закончились, и снежная крепость одиноко стояла посреди двора, ожидая своих защитников и осаждавших, которые теперь вряд ли придут к ее стенам, которым предстоит растаять, когда придет время. Он повернулся, прошел с балкона в комнату, сел возле нее и обнял за плечи. Ее голова склонилась к нему на плечо и скоро она уснула, потому что человек не может, даже если очень захочет столько ночей обходиться без сна, сколько это делала она. Он подвинул кружку с уже остывшим чаем подальше от края стола, зная, что скоро она проснется, вскочит, обведет взглядом комнату, задержит его на двери, ведущей в детскую комнату, и заплачет.
  Еще до того, как они последний раз простились с ней Там, они узнали почему одеяло и подушка валялись на полу, а их дочь лежала на кровати в одежде. Максим рассказал все своим родителям, те по телефону объяснили как все было на самом деле. Анника хотела сделать своим родителям подарок на день свадьбы, общий большой портрет, где бы они были все вместе. Рисовать она не умела, зато знала, что ее одноклассник Максим прекрасно умеет управляться с красками. На то время, пока ее родители должны были быть в театре, она пригласила молодого художника к себе домой, чтобы тот собственноручно сумел отобрать фотографию в фотоальбоме по каторой он сможет написать картину. Выбор фотографии перерос в просмотр и Максим задержался, а потом пришли они. Дети поняли, что вообразили себе родители, но разубеждать их не стали: им нравилось, что их принимают за взрослых, что им доверяют. Они поделали уроки. Посмотрели фильм. Выпили коктель. Но ложиться в одну постель они не собирались, так как по их мнению это было неправильно, да и ненужно. Максим взял подушку и лег на полу,а Анника, несмотря на его протесты, дала ему одеяло, чтобы не так холодно и жестко было лежать, сама же она решила спать прямо в одежде, так как по правила игры, в которую играли ее родители, она не могла попросить пледа без того, чтобы не объяснить зачем им понадобилось два одеяла, когда они спят на одной кровати. Ночью Анни захрипела, и мальчик, мигом проснувшись, понял, что игра во взрослых закончилась...
  Глеб начинал дремать, почти что уснул и последними мыслями, которые промелькнули в его голове были слова: ,,Какие мы все никчемные люди, какие мы все похотливые уроды, жаждем лишь одного, хотим лишь одного...и этого же требуем от детей...коверкаем их сознание...терзаем их души...мучаем их...“


* * *

  - М-меня зовут Борис Захарович. Я являюсь работником центра сексуального просвещения при м-министерстве культуры и здравоохранения. Сегодня я хотел бы поговорить с вам-ми о проблем-ме сексуального воспитания наших детей. Вы скажите, что для этого существуют учебники и специальные програм-мы обучения, то есть проблем-мы вроде бы не существует.Тем не м-менее это не так. Девушки в двенадцать тринадцать лет искуственно прерывают берем-менность, а позже не м-могут родить, а отсюда падение рождаем- мости. А м-между тем проблем-мы начинаются нам-много раньше, уже в детском саде. Поэтому говорите о сексе с дошколятами! Привлеките вним-мание детей к их телам и половым признакам, раскрепостите их! Если вы зам-метите интерес у своего ребенка к другу или подруге из параллельной группы, заметите как они играют в доктара, изучая тела друг друга, то не бойтесь этого явление, для детей оно обсолютно нормально и естественно. Дайте им полную возм-можность понять то, что они хотят. Это не значит, что вы должны толкать своего ребенка на половую связь. Просто если видно, что это их взаим-моотношения переходят рам-мки простой дружбы, то вам необходим-мо создать все условия, чтобы проконтролировать ситуацию и предотвратить нежелательные последствия. М-мы, взрослые, должны, пом- мочь разобраться им, детям в том, чего они хотят. А дети, они как известно, такие же индивидуумы, со своей волей и воззрениями, а значит они и хотят того же чего и мы - познания! Раскрепостите их!